Я захожу в дорогой ресторан. Передо мной доска с правилами поведения. Я стою в нейтральной зоне и могу стоять тут сколько захочу. Слева и справа морозят меня коварные кондиционеры. Сначала от них тепло, но если ты слишком долго читаешь правила, то хозяева ресторана, наблюдающие за гостями с помощью видеокамер, теряют к тебе доверие и пускают холодный воздух. Правил очень много, каждое написано на отдельном листике. Меня, например, интересует, можно ли находиться в зале с животными, поскольку со мной сиамская кошка и бросить ее я не могу. Читаю: “Из домашних животных разрешено брать с собой в зал только чистокровных сиамок, способных грациозно возлежать на закорках. Прочие породы не допускаются”. Моя сиамка – чистокровная, только хвост у нее малость подгулял, кочергой загнулся, но это, скажем, мифологический ген. Сидеть умеет так, что вам и не снилось. Грация, блин, как у коровы. Руки у меня уже основательно подмерзли, кошка под пальто пока держится, но ей тоже, видимо, не сладко, потому как чую, когтями она дерет мои свитера до самой кожи. Друзья посоветовали перед походом в ресторан надеть как можно больше теплых вещей, чтобы можно было прочитать все правила без опасности обморожения. Я прикинул пару водолазок, показался дяде Андрею, но он только захохотал – повернулся ко мне от костра, блики вполлица, руки над огнем, глаз древесный, как будто истукан горит – замер дядя Андрей и одна голова крутится: “Мало!”. Решил я поверх водолазок еще три свитера натянуть, дырявые в разных местах, вместе будет целехонько, ну, и куртень, и шлем шерстяной. Ботинки подбил, зацокали. Иду мимо костра в таком виде. Дядя Андрей даже не обернулся, только рука у него вверх пошла, мол, давай. Тетя Катерина мне пальто презентовала, говорит, все равно дядьке завтра оно до полудня не понадобится, спать будет, а тебе с утреца поход, бери. Сестра кошку дала – с ней, якобы, шансов больше. Сестрица моя тоже как-то ходила в ресторан, но внутрь ей попасть не удалось. Зато узнала вот про кошек.

Отступаю от доски на шаг, как художник, гляжу и думаю: ведь висит эта бумажечка в самом низу, так как же ты, сестрица, умудрилась до нее дойти в папином халате да в юбке маминой? Мама, кстати, не была в ресторане. Когда другие ей пересказывали правила, смеялась мама и отвечала: “Какие глупости!”. Малышня наша порой туда забегала на пару минут, но ее хозяева сразу начинали морозить, потому что знали – у шибзиков даже кошелька своего нет. Мне перед уходом дядя Андрей и тетя Катерина сунули немножко денег – ровно столько, сколько положено по правилам. Эту сумму все знали, даже шибзики – на доске она стояла первым пунктом: “Стоимость минимального обеда”.

В общем, с грехом пополам дочитал я до конца и пошел потихоньку, пошел поцокал пошагал в гардероб, мимо охраны к вешалкам. Стал раздеваться. Снимаю пальто, кошку вытряхиваю, но тут же на плечо ее. Охранник кивает. Кое-как стаскиваю тугой кожан – не кожан, вроде полупиджака. Все завешал своими шмотками. Сбил несколько соседних шляп, сразу поднял, но, вижу, один лишь прокол оставил мне охранник. Понял, понял, иду по залу. Ищу, где бы сесть. Вдруг вижу далеко над головами вывеску “Минимальные обеды”. Это значит, мне туда. Приближается прилавок, вдоль прилавка стоит очередь, на кассе деревянная, как дядя Андрей, дама пробивает чеки. В очереди замечаю несколько свитеров с дрыками, – у одного даже во всю спину, у другого видно шерстяные колготки под джинсами, – и сразу силы ко мне возвращаются. Обращаюсь к кассирше: “Мне, пожалуйста, котлеток и чаю зеленого”. Кассирша смотрит на меня с неприязнью: “Мужчина, вы минимальный обед хотите или что?”. “Ну, разумеется, минимальный”, – отвечаю сдержанно, хотя сердце уже бьется, как перед дракой. “А ты знаешь ли, дорогая, что теперь под кольцами Сатурна проходит центральная магистраль планеты, и мчатся машины все против движения колец, чтобы не вынесло Сатурн из Солнечной системы – знаешь ли о такой жизни?” – к голове очереди подходит мужчина с куриной костью и влажными волосами, он становится рядом со мной и развлекает деревянную даму. “Василий, как уфолог, скажите мне, это правда?” – восхищается она. Я кладу руки на прилавок и говорю: “Простите, могу ли я получить мои котлеты и чай?”. За спиной раздается сопение, от хвоста очереди отделяются несколько человек посмотреть на меня, месье уфолог разражается тютюканьем и стучит пластиковой карточкой. Кассирша смеется и говорит мне: “Вы, наверное, первый раз здесь?”. Со стороны шерстяных колготок слышу хохоток. Тут мне подают котлеты и чай. “Блюдце и чашку возьмете в углу на раздаче!” – кричит вслед кассирша. Очередь сокращается.

На одной из колонн читаю: “В нашем ресторане работают 535 залов”. Пойду в последний, 535-й. За спиной схлопываются шторы, мимо текут столики, семейные столики, рукопожатие через маленький столик под высокой колонной, декоративные кусты, официанты шмыгают с подносами – мимо, мимо, но все реже, реже. В сотом каком-то зале свободна половина мест, но я хочу съесть свои котлеты и выпить свой чай непременно в последнем, пятьсот тридцать пятом. По странному стечению обстоятельств такой же номер стоял на двери аудитории физики, где я в тугом кожане передавал телепатические сигналы своей соседке. Едва ли я встречу ее в 535-м зале.

Народу тут практически нет, счета сюда не доходят, столы и стулья холодные, но это не беда. Мой обед остыл – вот что действительно неприятно. Я корябаю вилкой крашек тарелки, и эхо вьется по колонне к высоченному потолку. Хозяева ресторана снимают меня на видео. Котлеты съедаем напополам с кошкой, чаем запиваем; мне немного обидно, что я сдал пальто в гардероб – его можно было бы использовать, как оделяло. Посплю, а потом – в обратный путь. Не ночевать же тут, право слово.