Сидит ученый в желтой лаборатории посреди синих приборов, за окном тучи пунцовые, утро серенькое, день беленький, ночь черная с точечками. И вот в этой свистящей ночи сидит он на экспериментальной установке, зажав вакуум пальцем, и сигнализирует своему отражению в лакированной дверце шкафа о начале измерений. Пошел! Колотится дверная ручка на изоленте, дымит водопроводный кран, бежит вода холодная из Ледовитого океана, кипяток из ближних котлов. Котельную видать из окна.

Собрались в машинном зале рабочие – все из разных мест – кто московский, кто тульскый, кто тверской. Тусклы лампы, треск стоит, мускул блестит. В окрестных домах слышат дети, как крутятся шестерни. Тикает будильник у мамы на столике. Гудит завод. Гудит высоко над городом пассажирский самолет. Боится пилот, как бы не спикировать. Рабочие сидят вокруг котла и друг с другом разговаривают, делятся профессиональным опытом. Кто-то жгут намотал на кулак, другой винт поднял здоровенный, третий крюк на цепи тягает с потолка. Остальные мягкую беломорину пускают.

– Как, говоришь, город называется?

– Атомля!

– Слыхал… Хотя не уверен…

Незнакомые люди оказались. Тут забурлило в котле, вздернулось бурое личико внизу, папироску скосив, лязгнула рядом цепь о перила.

– Я говорил, держи!

Перед сизыми глазами выплыло масло, мелко-мелко искрошилась ржавчина на горячие плечи. Глухо сдвинулся котел, нечаянную пустив трещинку в фундаменте. Задрались теперь все головашки, загремела цепь в темноту, из сухой ладошки выскочивши. Капнула из темноты темная вода, и пошел от груди дым, ляпнула смола на язык, затвердела черносливом, вышла прочь чугуном. По лестницам шмыгнули коричневые в белых майках, принялись раздраивать двери, зашипели мы вслед по ступенькам, пробрались в ботинки, криком по кровушке поднялись к губищам. “О!” – кричит рабочий, приплюснувшись к горячему стеклу. “О, О, О!” – расплющились губы по кругу на пустой коридор. В центре дымит расколовшийся котел, ворочается донная животина, выперев живот к потолку, бесцветными хвостами опутывает крюк. От темной капли расходится зрачок; куда-куда, а к этой твари в комок я, ребята, не ходок.

Экспериментатор роняет последнюю капельку в древнюю свою закопченную колбу и, встряхнув волосней, распахивает окно. Горит котельная. Хлещет из крана длинная, длинная, неистощимая конечность.