Общественный транспорт – это, как известно, отдельный слой жизни. Тут свое общество. Спящее общество. Но стоит только случиться какой-нибудь передряге, как тотчас выявляются лидеры, аутсайдеры, подлизы и оппозиционеры. Разворачиваются дискуссии, разгораются споры, идут в ход кулаки, мускулистые герои спасают прекрасных пассажирок, вагон ходит ходуном, размазывается косметика, раздаются шлепки и пощечины. Пассажиры – обитатели параллельного мира. Они стоят рядком, скользят Тарзанами по поручню, шатаются от дверей к дверям, лепят несанкционированные объявы, срывают чужие объявы, вешают свои сумки на самодельные крючки, приспосабливаются к ухабистым сиденьям и головой кивают, зыркают по сторонам. Шумливо, дряхло и бездонно, их убаюкивает волокнистое подземное жерло. И они спят. Подвывает вертлявая Нева, разлетаются на станциях голуби, секут крыльями древнюю штукатурку, рассыпаются над голубями донные рыбы, бегут пузырьками на поверхность выдохи утренних давок, распыляются на перронах грипп и ветрянка. Гулко, молчаливо и бетонно зовут юнош подземные гёрлы. Вертит головой новый пассажир: колкая скула, гороскоп, картонка. Присесть бы, сигануть, как в детстве с горки.

Над поездами, голубями и рыбами гоняют маршрутки в мокрой зелени по змеистому асфальту. Бесшабашные водилы, закусив папиросицу, крутят баранку; вихляют их микроавтобусы по асфальтированному болотному змею. Шаркает пешеход по мосту, шныряет у пешехода в рукавах дачный комар. Вырос пешеход перед пешеходом; сгорбатился и распрямился мост, перекинув маршрутку с левого берега на правый.

Большинство маршруток возят безмолвие и тягостные думы – ну, плюс пара тонн классиков и ведро духов на весь город. Но когда вспыхивает конфликт, в пассажирах пробуждается этакий купейный пыл. Джентльмен с портфелем теряет из виду джентльмена с тростью. Супруги-театралы не видят друг друга за сплетением непристойных жестов. Дискуссия юных медиков заглушается бранной перестрелкой в трамвайном окопе. Над бруствером набрякли витрины центральных модных магазинов. Мясной бутик “Фошон”! Чтоб тебя! Кто-то под шумок рукава закатал, глядишь, и фольгу уже мнет, крошка в шарфе у него мелькает, и пятерня жидкий волос загребает.

В этот момент где-то впереди происходит авария. Машина, полная ласк и визгов, врезается в грузовик. Бусины и перстни выстреливают из салона, бусины барабанят по стеклам соседних автомобилей, красные хвостатые бусины перелетают перила и плюхаются в Неву к зеленой мути.

Плывут бусины через рыбьи косяки, кружась в холодных вихрях промеж алкоголичьих ног. Мальчик Саша припадает к водопроводному крану на кухне, пьет холодную воду, пока мама не видит. Холодная вода приходит к Саше с самого дна Невы. Холодные красные бусины ложатся на дно и пропадают в песке. Застревают невидимыми звездочками над бетонным небосводом, над излетавшимися голубями, над спящими пассажирами, беспокойными пассажирами на пересадках, отчаянными пассажирами, бегущими по растоптанным картонкам.

Где-то над “Площадью Александра Невского”. Не помню, над какой именно. Вполне возможно, что их уже отнесло течением. Или рыба какая-нибудь откопала и проглотила. Или, скажем, подводный червь забрал. Да мало ли что могло случиться!