Однажды на Юб-таун упала летающая тарелка. Настоящая. Упала ночью, поэтому никто ничего не услышал. Упала прямо на жилой дом, но все равно никто ничего не почувствовал, потому что все спали бухие после Первомая, что ли, и видели во сне красные и желтые пятна. Красные, желтые, красные, желтые…

– Бабах! – это упала тарелка.

– А? Что такое? Что случилось? – Я проснулся в своей квадратной комнате, совершенно трезвый, не такой как все, заросший бородой и паутиной.

– Что такое? Что случилось?

Звоню своей подружке, продавщице Милке, которая пашет в ночную смену тут недалеко в круглосуточном магазине. Ну, не пашет, конечно, просто пялится бездумно на сигаретную стойку и считает мух на клейкой ленте над кассой. Тем не менее.

– Что такое? Что случилось? – кричу в трубку. – Милка? Слышь?

– Алле! – развязно говорит мне Милка, и я прямо вижу, как она пожирает ворованное яблоко, причем втайне от других продавщиц; нет чтобы поделиться. – Алле-алле!

Совершенно отчетливо в голосе проступает алкоголическая зависимость, потом никотиновая, дальше наплывают какие-то совсем уже жуткие нотки.

– Ну че ты мне звонишь среди ночи, Валек? – спрашивает она всем этим своим чудовищным оркестром.

Милка – чудовище во мраке. Хорошо, что я от нее в сотне метров по горизонтали и в десяти этажах по вертикали. Как хорошо.

– Слушай, – говорю, – Милочка моя, тут сейчас, я слышал, в нашем районе приземлилась летающая тарелка, прямо на соседний дом приземлилась, и оттудова, должно быть, вышли десятки инопланетян. Я просто обязан тебя предупредить, что они, судя по всему, направляются в твой магазин. Если выживешь, расскажи, какие они с лица. Прощай.

И положил трубку.

Через некоторое время слышу:

– Ух-ух! Бух-бух! Бух-бубух!

Это инопланетяне по улице катятся.

Потом слышу:

– Дзынь-дзынь! Дзынь-дребедынь!

Витрины бьют.

– Жжих-жжих! Хрясть! Клац!

Женщин силой берут.

Тут уже прямо у меня под окном поднялся дикий визг, понеслось нечеловеческое уханье, рев, треск материи, звон стеклотары, грохот далекого паровоза, вой сирены на Красной площади, гул мощных моторов. Взрыв, взрыв, вспышка, вспышка… Потом все стихло.

Лежу на кровати, поверх одеяла, боюсь шевельнуться. Стук в дверь. Что делать? Продолжаю лежать. Стук повторяется. По улице прозвякивает велосипед, прошкваркивает машина. Птица коротыш пересекает озаренный застекольным рассветом небосклончик.

Стучат.

Поднимаюсь с кровати, иду открывать. За дверью – Милка: большая, всклокоченная, растрепанная, в разнузданной манере входит и проминает меня в прихожую. Устраивает такой наступательный променад в грязной обуви.

– Привет! – говорит. Очень жарко дышит.

– Здорово, – реагирую.

Как-то вяло и отвлеченно замечаю, что вошедшая женщина не отбрасывает тени. Она сечет мой интерес.

– Мы все умерли, – поясняет.

– Как? – спрашиваю, опять же, вяло и рассеянно.

– Очень просто. Была ядерная война. Инопланетяне оказались отмороженными союзниками древних египтян. Когда ОМОН попытался их взять, они подали сигнал на доисторический спутник, и какой-то старый охламон в пирамиде спустил нераскопанные боеголовки на все четыре стороны. Все погибли.

– Что, и я?

– И ты, – ответила Милка. В ее взгляде я заметил какое-то диковатое торжество. Мне стало не по себе – если так вообще можно сказать о мертвяке.

– И чего? – спросил я с ложным интересом, пытаясь заполнить людоедскую паузу.

– А того, что я тут шла по улице и встретила одного мужика. И очень он на меня пронзительно посмотрел.

– Ну?

– Я ему говорю, мол, мужик, ты кто? А он такой: “Я – Создатель. А вы только что умерли”. Извините, спрашиваю, раз так, вы не подскажете, куда я попала, в ад или в рай? А он такой: “Сознайтесь в каком-нибудь подлом поступке, и я вас отправлю в рай сию же минуту”. Ну я и созналась сразу – вот, мол, так и так, яблоко недавно своровала и съела и, к тому же, ни с кем не поделилась.

– Ну?

– А он мне: “Ну все, вы в раю”. И пошел.

– Прикольно…

– Эге, – гикнула тут Милка, стремительно пропотевая со всех сторон. – А знаешь, что самое прикольное?

– Ну?

– Мне сказали, что, поскольку я в раю, то могу теперь выбрать себе мужчину моей мечты.

– И? Кто же он? – я попятился в ванную и заскользил на кафельном полу в вязкой луже.

– Ты-ы-ы! – заверещала Милка и понеслась ко мне по коротковатому коридору, раскачиваясь, как деревянный таганрожский трамвай.

Тут я проснулся и задрыгался в постели, пытаясь сбросить с себя хищную тушу. Проснулся. За стеклом бултыхалось облачное утро. Солнце болталось в мутной каше зеленоватых пятиэтажек. Рядом со мной очутилась прекрасная смуглая дева с летящими волосами. Она схватила меня за руку и очаровательно заехала мне под одеялом ногой в живот.

– Меня зовут Чи Черелла, – сказала она, – я твоя вечная жена. – И тут же стиснула меня в объятиях с инопланетной страстью, после чего потеряла сознание.