Как-то раз после Нового года, сильно за Новый год, сильно за косые лица, но еще до пробуждения, в самую жесть, когда улицы пустынны и катящаяся банка из-под “Ягуара” может показаться настолько одинокой, что ее станет жалко, когда взгляды людей дервенеют, стекленеют и упираются в потолок, ловя вспышки тусклой лампочки между тяжелыми фрикциями, как раз в это запертое и почти не идущее время на обочине Болшевского шоссе две механических птицы расковыривали мертвого голубя, вмерзшего в мутный взволнованный лед.

Они синхронно дернулись и бибикнули, когда на них обрушился трап большой красной летающей тарелки. Большой, свежей, дымящейся котлеты с обожженными в атмосфере краями. По трапу сбежал проворный четвероногий инопланетянин с ежом вместо головы, глубоко вдохнул и завалился на спину. Крутые кирпичные дома встали колами в его единственном рыбьем глазу.

– Ну, здравствуй, Земля! – сказал он, выпуская из зубастого рта длинный извивающийся язык. – Вот я и вернулся на тебя.

Услышав нарастающее гудение, он лениво приподнялся на локтях, и успел только коротко каркнуть перед тем, как его сбил сверкающий танк на воздушной подушке. Танкист протер щупальцем лобовое стекло, выругался и трансформировался в боевого робота.

– Что за… – пробурчал он, разглядывая зеленую кляксу на квадратной подошве. Неожиданно на него набежала тень, асфальт под ногами треснул, с неба послышался протяжный вой.

Робот поднял голову (а танкист внутри отчаянно дернул на себя штурвал), и оба увидели огромное пятно с прилипшим рекламным щитом, после чего их сложные системы жизнеобеспечения превратились в одно кипучее целое.

В тот момент, когда комок металла и протоплазмы острым углом врезался в лапу мохнатого мутанта, его морда в стратосфере наморщилась и извергла фонтан горячей слюны с продолговатыми черными тельцами мертвых паразитов, который накрыл целиком город Юбилейный, а также большую часть города Королева. Мутант остановился, задрал пораненную ногу и, держась на двух других, принялся искать занозу.

Жирная трехногая фигурка на спутниковой карте тоже прекратила движение.

– Шеф, он остановился! – закричал молодой офицер Галактичекого военного флота, окружившего Землю тройным кольцом.

Седой командор телепортировался из Большого Магелланова облака, где он проводил отпуск с женой, и встал, слегка всклокоченный, без кителя, рядом со своим подчиненным у прозрачного экрана, на котором рядом с картой ползла информация о составе атмосферы, вращались трехмерные изображения мужчины и женщины, мелькали исторические фотографии времен Второй мировой войны, падения Рима, эпохи Вавилона и Каменного века. В самом низу были свернуты видеоролики: “Обзор основных конфес…”, “Непорочное зачатие”, “Размножение”, “Интересные факты: лесбиян…” Офицер покраснел.

– Мы готовы атаковать его, командор, – отрапортовал он. – Ждем вашего приказа.

Командор похлопал молодого человека по плечу. Улыбнулся.

– Давай, парень. Самое время показать этой инфузории, что такое господство разума, твою мать.

Он собрался телепортироваться обратно, но задержался. Глаза сощурились, морщинки сложились супер-скобочками вокруг губ.

– И, знаешь, что…

– Что, сэр?

– Я думаю, ты сможешь отправиться в отпуск после того, как все это закончится. Тебе пора отдохнуть, повидаться с семьей…

Офицер заблестел глазами, задрожал подбородком.

– О, командор, я не знаю, как вас отблагодарить…

– Никак, – ответил командор, прежде чем раствориться в воздухе. – Просто сделай это.

От крейсера Галактического флота к Земле протянулся яркий голубой луч мощного избирательного дезынстанционализатора планетарного масштаба. Мутант увидел его иначе: сначала ему показалось, что кто-то смотрит на него сверху, очень пристально и зло. А когда он, поддавшись инстинкту, обернулся, то на долю секунды увидел свое собственное тело, разделенное на миллиард крохотных частей. Они осыпались на города Юбилейный, Королев и Мытищи и приняли форму, соответствующую нулевому уровню восприятия для местной разумной жизни. Голову мутанта солдаты подняли на борт и доставили лично командору. Все они получили повышение, и в последствии их карьера в Галактическом флоте пошла круто вверх.

Когда последний из них ушел в отставку в чине кластер-маршала на самой окраине Галактики, в ее самой последней сопельке, болтавшейся на самом краю некартированной пустоты, где еще можно было найти существо, которое слышало о Земле, время дернулось, время сделало скачок, время спустилось в реактор Калининской АЭС и задрожало вокруг атома урана. В большой оконтуренной снами России наступило 11-е января.

Но никто из людей, попавших в пробку на Болшевском шоссе, не думал ни о странностях времени, ни о политических перипетиях Галактики, ни о каком-либо другом из вышеописанных событий, за исключением, разве что, самого последнего. Большинство, впрочем, не думали вовсе, а просто циклически вызывали одну и ту же мысль: “Что за…” И в особенности это касалось человека в плохо проглаженном пиджаке, который стоял на обочине возле обшарпанного автомобиля и бессильно пинал спущенное колесо, время от времени замирая и безумными глазами глядя на огромную ежовую иголку, торчащую из расщелины в грязном асфальте.