Как же я счастлив был сегодня видеть мое поколение на Тверской. Поколение хипстеров, модников, снобов — называйте, как хотите, — моих одногодок, которым от 20 до 30, и которые сознательно пришли, чтобы участвовать в событии, эпохально и исторично (эпично, как мы говорим) называющемся «народный сход». Нас было 100, 200, 1000, 4000, и ОМОН не разгонял нас.

Мимо мелькали лица, на которые в суматохе будней смотришь с самыми разными эмоциями — ботаники, гики, фрики, красотки, стервы, мажоры, нищеброды, инди-рокеры, говнари, качки, дрищи, попадались ухоженные дяди и тети, мелькали их жены и подружки, но в основном вокруг были молодые лица, и все открывали рты, хлопали и скандировали: «Свободу!», «Навальный!», «Россия без Путина!».

Пара раздраженных кавказцев с телками продиралась к тонированным машинам, припаркованым у «Националя», пара заезжих колхозниц хохотала от слова «митинг», шокированные туристы плавали в толпе, словно аквариумная рыба во взбаламученной речной воде, но тема молодости и адекватности звучала громче, чем капризное шалавино «бля, митинг устроили», громче, чем шипение водителей членовозов, застрявших в пробке, убедительнее, чем кряканье мигалки.

Постояв пару часов, мы пошли погулять вверх по Тверской, засели в «Старлайте», вернулись поздно вечером, и увидели все те же молодые лица и все то же наше поколение! Оно сидело на собянинских лавочках за 8 лямов, на поребриках, бродило вдоль цепи ОМОНа, шаталось по переулкам, делилось наклейками из штаба Навального, и вообще делало, что хотело.

Да-да, это «ничего не изменит», и Путин с его бандой говнюков и дальше будет воровать. 4000 человек — не помеха Якунинской сверхгибкой схеме офшоров. Юная девушка, с радостью констатирующая, что народ перекрыл Тверскую, не заставит рыбьи глаза Бастрыкина зажечься ужасом.

Власть не изменится после сегодняшнего митинга. Да ясный пень! Но если раньше в ответ на такой цинично-скептический комментарий я начинал сыпать аргументами и убеждать, почему надо ходить, почему важно верить в протест, бла-бла-бла, то теперь я спокойно и расслабленно отвечаю — да мне похуй, что у вас, скептиков, ничего не изменится. Изменилось в моей жизни и в жизни всех этих прекрасных молодых людей. Сегодняшний день стал из понурого будня с его офисом-обедом-метро-спальником днем солидарности и улыбок вопреки всему. Они — пидарасы в Кремле — посадили Алексея Навального, а мы — молодое поколение — пришли прямо к Кремлю и с улыбкой сказали им, что они пидарасы и Навальный — теперь каждый из нас, как Спартак.

И мне аааабсолютно пофигу, что нас не миллион, а 4000. Мы живем полноценной жизнью, в которой есть лучшие дни и лучшие моменты, а все что есть у наших безразличных сограждан — это секундное удовлетворение от испускания фразы «Ну и чего вы добились?». Мы добились того, что общаемся друг с другом на одном языке, и знаем точно, что наши замечательные красивые хипстерские дети будут спрашивать не о том, как мы с мамой успели на последний самолет Ужасная Москва — Солнечная Новая Зеландия, а о том, как мы с мамой ходили к оцепленному Кремлю, согревались чаем из термоса на Сахарова и повязывали ленточки на запертые ворота Красной площади. Гражданская позиция — это такая вещь, она как машина времени. Ты выходишь на площадь, и ты открываешь карту в своем будущем. Когда ты скажешь: «Я был там, и это я был частью сопротивления». Нет активности в настоящем — нет будущего. Так что вот ради чего надо выходить на улицу.