День, когда человек с ухоженным усталым лицом, на котором под слоями косметики и пластики мелькает чуть заторможенная ботоксом, но в целом узнаваемая мимика наследственного питерского гопника, рано утром выходит из правительственного дома, быстро садится в длинную правительственную машину и едет в свой просторный правительственный кабинет мимо длинных московских пробок, по просторным московским улицам, по которым когда-то точно так же проносились другие важные люди, тоже ухоженные и тоже немного уставшие от бремени власти. Через бронированное стекло он щурится на осеннее солнце, которое много лет назад отражалось в пенсне на красивом грузинском лице, красивом, породистом и жестоком. По лицу ухоженного гопника пробегает судорога, он морщится и отворачивается от окна. За окном медленно ползут старые дома. Либералы собираются на каждом из них повесить таблички с именами расстрелянных, лениво думает человек в машине. А меня они собираются повесить на фонарном столбе, так же лениво усмехается он про себя. Начинается обычный рабочий день.

День, когда потомки тех, кто выжил в одном из Холокостов, не вспоминают о тех, кто погиб, а злобно смотрят на своих современников и говорят: «Сталин бы навел порядок!» И мерцают, как плохая картинка, как Марти Макфлай в первой части фильма «Назад в будущее», когда он попал в прошлое и чуть не сорвал встречу своих матери и отца.